Мидгард

Дорогая Кейт!

В начале, должен признаться — в Эссене великолепные пекарни. Стоит найти такие в Нью-Йорке. В конце концов, Ингрид утверждала, что в этом городе есть все, что угодно. Следовательно, там должна быть выпечка с пудингом. Я приехал в Эссен всего неделю назад, а продавцы уже запомнили меня и готовят заказ сразу, как только я появляюсь в окне. Кроме того, я встретил своего старого друга Лайнуса. Я рассказывал про него, мы когда-то учились вместе в Эдинбурге. Когда я пропал, он решил что я умер, потом я вернулся… в общем, это довольно сложно объяснить. Как выяснилось, три года назад Лайнус переехал в Эссен и стал работать в местном университете. Именно в университете я на него и наткнулся, когда отправился осматривать библиотеку.

Сначала он, как и в прошлый раз, был шокирован. Когда же моего нервного друга привели в себя, и я смог вкратце объяснить ему, что это действительно я, Лайнус обрадовался и предложил прогуляться до его квартиры неподалеку. Я согласился, поскольку как раз было время ланча, а чай всегда был одной из вещей, в которых на Лайнуса можно было положиться. За прошедшие года эта черта не изменилась — помимо отличного черного чая меня ожидало еще и овсяное печенье.

Пока я методично приканчивал все запасы печенья, Лайнус рассказал, чем занимался все это время. После лечения в неврологической клинике в связи с шоком от моего внезапного «воскрешения» три года назад, врач посоветовал ему сменить работу на более сидячую. Раньше Лайнус был археологом — ездил в глушь, выкапывал какие-то памятники древности и постоянно выглядел, как человек, переживший кораблекрушение. Теперь же он решил заняться написанием исторических трудов. Каким-то образом ему удалось устроиться на исторический факультет университета Эссена, и, приспосабливаясь к новому окружению, Лайнус начал исследовать древних германцев. Он уже начал писать капитальный труд про что-то, связанное с их религией (или культурой, я не уверен).

Закончив, Лайнус поинтересовался, чем я занимался эти годы. Поскольку у меня не было ни малейшего желания рассказывать историю большей части своей жизни, я воспользовался первой же возможностью и перевел разговор на тему германцев. В частности, я предложил Лайнусу пройтись в другой мир, где эти германцы все еще существуют. Разумеется, сначала он не поверил. После недолгих споров и неудавшейся попытки прочитать лекцию про прикладной теории всего, мне пришлось пожать плечами и просто перенести себя и Лайнуса в мир, отвечавший, согласно резонатору, искомым критериям.

Лайнус, разумеется, был в шоке — первое перемещение и все такое. На мой же взгляд, пейзаж нового мира был довольно уныл. Мы оказались в мрачном хвойном лесу посреди ночи. Более или менее приведя друга в чувство, я предложил ему отправиться на поиски его древних германцев. Прогулка по лесу подействовала на Лайнуса освежающе — он начал восторженно рассказывать мне об условиях, в которых жили германцы и еще о чем-то, что я вежливо не слушал. В какой-то момент монолог по истории был прерван тихим шумом битвы. Проигнорировав бессмысленные соображения Лайнуса о безопасности, я потащил его в направлении шума. Там действительно была (а вернее, уже заканчивалась) битва — какие-то люди в грубо сделанных доспехах из металла и мехов махали друг на друга холодным оружием. Сражающихся оставалось немного, человек двенадцать. Остальные уже перешли в состояние трупов и валялись тут же на земле.

Спрятавшись в кустах, мы переждали драку. Когда последние два воина вывели друг друга из строя, я вытащил Лайнуса и предложил ему осмотреть германцев. В конце концов, они были чуть менее мертвые, чем скелеты, к которым он привык. Создав одежду, похожую на одежду воинов, я переоделся сам и заставил переодеться своего друга. Лайнус не слишком спорил — он был очень оживлен и все время восклицал что-то про оружие и эмблемы. Оставив историка развлекаться, я решил прогуляться по лесу. В пяти минутах ходьбы от бывшего поля боя обнаружился холм, с которого можно было осмотреть окрестности. Сравнительно неподалеку оказалась деревня, и я вернулся обратно, чтобы предложить Лайнусу ее посетить.

Первое, что я увидел — вопиющее отсутствие Лайнуса. Это было довольно подозрительно, учитывая, что он не настолько любопытен, чтобы в одиночку уйти в лес. Дальнейший осмотр показал, что на земле появились следы копыт. Я, конечно, никогда не интересовался историей, но всадники, похищающие людей с полей битвы, явно были чем-то необычным. Надо было с чего-то начать поиски Лайнуса, и я отправился в деревню. Это была самая обыкновенная средневековая деревня — несколько больше, чем та, в которой ты выросла, но все равно маленькая. Более или менее соответствующая одежда и включенный фильтр восприятия делали меня достаточно незаметным, чтобы окружающие люди не бросались с холодным оружием. Чтобы найти информацию о похищающих людей всадниках, я отправился в таверну. И действительно, после аккуратных вопросов и, кажется, дюжины литров ужасного пива, я услышал от одного старика любопытную историю.

Насколько я знал, германцы верили, что после смерти бравых воинов подбирают женщины с оперными голосами и отвозят в зал для вечной пирушки под названием Вальгалла. Лично мне это всегда казалось довольно унылым вариантом загробной жизни — каким бы большим наслаждением не была еда, нельзя целую вечность есть одно жареное мясо, это наверняка вредно. Так или иначе, как и все остальные загробные жизни, Вальгалла не существовала. Но судя по рассказу старика, в этом мире загробный мир был правдой. На поля каждой крупной битвы действительно являлись всадницы и действительно забирали самых бравых воинов. Но была и существенная разница — воинов отвозили не куда-то в небо, а на вполне географический север.

С большим трудом, преодолевая сопротивление пива в голове старика, мне удалось выпытать у него приблизительное местонахождение Вальгаллы и представить его на карте. Скачки из и обратно в мир перенесли меня к стене крепости. Крепость была, так скажем, умеренно впечатляюща. Она была куда меньше, например, семейного замка Сайруса, но достаточно большой для этого временного периода. Благодаря фильтру восприятия я с легкостью прошел внутрь незамеченным. Не то, чтобы кто-то заметил бы меня без него — толпы людей были заняты какими-то своими делами. В основном они дрались друг с другом или напивались (или совмещали оба занятия). К счастью, я примерно представлял, где найти Лайнуса — он должен был быть в самом большом здании с пирушкой внутри.

Найти такое здание было легко — оно было в центре крепости. Внутри него был огромный задымленный зал, заполненный людьми, столами и жареным мясом. Объемы дыма были таковы, что пришлось материализовать респиратор, прежде чем отправиться на поиски Лайнуса. Это оказалось довольно сложно — людей было слишком много, и они были слишком громкими. Поразительно, но, когда я все же нашел Лайнуса, он вел себя точно так же, как и его соседи по столу — орал, ел мясо руками и напивался пивом. Минут пять я пытался убедить его уйти. Когда эта попытка провалилась, мне пришлось просто перенести его обратно в квартиру и усыпить хлороформом.

Лайнусу было не свойственно вести себя, как древние германцы. Разумеется, мне стало любопытно, что заставило его стать таким варварским. Я вернулся в зал Вальгаллы — что бы это ни было, ответ, скорее всего, был в нем. Уйма времени ушла на его обследование, в течение которого не происходило ничего интересного. Но через час я стал свидетелем странного процесса — старичок очень шаманской наружности в чем-то, подозрительно напоминающим древний противогаз, залил в костер целое ведро желто-зеленой жидкости. Из костра сразу повалило облако пара того же цвета и смешалось с уже заполнявшим зал дымом.

Опыт подсказывал мне, что подобные действия должны как минимум настороживать, и я последовал за уходящим из зала стариком. Вскоре он дошел до находившейся на окраине крепости хижины и зашел внутрь. Внутри хижина выглядела именно так, как, по-моему, и должна выглядеть хижина шамана — повсюду были какие-то коренья, таинственные знаки и прочая мистическая ерунда. Внезапно старичок развернулся и направил в мою сторону непонятно откуда взявшийся кинжал. В принципе, я подозревал, что нечто подобное может произойти — сумасшедшие или просто очень умные люди обычно не подвержены действию фильтра восприятия. Небольшое изменение вероятности, и шаман свалился на пол. Летаргический сон, работает безотказно.

Осмотр домика показал наличие удачно спрятанного люка в подвал. Подвал содержал в себе те же самые (по крайней мере, на вид) растения, а также котел со все той же желто-зеленой гадостью. Пробовать я ее не решился, но взял пробу — когда вернусь домой, найду тех, кто сможет провести анализ. Призвав фонарик, я обнаружил углубление в стене, которое занимал стол из грубо вырубленных бревен. Стол был завален кусками кожи, старыми и покрытыми каким-то текстом. Даже с помощью универсального переводчика прочитать этот текст было несколько проблематично — подчерк у писавшего был кошмарный. 

После некоторой расшифровки стало ясно, что записи касаются местного гриба. Вот уже несколько поколений шаманов варили из этого гриба варево. Сам по себе гриб, наверное, вырабатывал галлюциноген, и, при помощи убеждений и передающегося от учителя к ученику рецепта, можно было внушить человеку практически все, что угодно. Полагаю, дым в зале использовался для поддержания замороченного состояния. Это объясняло странное поведение Лайнуса и давало надежду, что, подышав свежим воздухом, он придет в себя.

Помимо грибов, в записях упоминалась какая-то пещера с драконом. Это было в высшей степени интересно. Я тебе рассказывал, что уже сталкивался с драконами раньше, но они не могли возникнуть в мире, подобном тому, в котором я оказался (кстати, я решил назвать его Мидгардом — Лайнус как-то упоминал, что это слово использовали древние германцы. Или скандинавы. Не уверен). Я решил, что стоит проверить эту информацию, ведь наличие дракона могло свидетельствовать о наличии какой-нибудь аномалии или, что хуже, человека, способного ее вызвать.

К счастью, в тексте предоставлялось довольно точное местоположение горы, в которой жил дракон. Пара скачков — и я оказался у подножья сурово выглядящего пика. Я думал, что мне предстоит сложное восхождение, но оказалось, что куда-то к вершине горы шла утоптанная дорожка. Буквально через десять минут я оказался около входа в мрачную пещеру. Все это выглядело слишком странно — именно в такой пещере и именно при таких обстоятельствах чисто инстинктивно начинаешь ожидать дракона или еще какого-нибудь живущего внутри монстра. Да, вселенная огромна, и в ней может произойти все, что угодно, но мой опыт подсказывал, что такие совпадения бывают крайне редко.

Изнутри пещера была обширной и сырой. Для места жительства дракона здесь было недостаточно золота и костей невинных дев. Зато присутствовали грибы — стены, пол и потолок пещеры были как ковром покрыты маленькими слабо светящимися грибами. Тут я порадовался, что все еще носил респиратор — грибы соответствовали описанию из записей шамана. Подозреваю, что, если бы не он, я был бы одурманен и испытывал какие-нибудь интересные галлюцинации.

Побродив по пещере с призванным фонариком я обнаружил еще кое-что интересное. В глубине сидел пожилой, очень худой человечек. Он представлял из себя печальное зрелище — одежда превратилась в лохмотья, кажется, еще лет двадцать назад, и была по большей части заменена длинной грязной бородой. Лицо человечка не было искажено мыслями — он просто сидел и, почти не мигая, смотрел на вход в пещеру. Вокруг валялось нечто, подозрительно напоминающее человеческие останки, которые кто-то долго и тщательно обгладывал.

Каким бы странным не выглядел человечек, он был единственным, у кого можно было поинтересоваться насчет дракона, поэтому я выключил фильтр восприятия. Реакция была несколько неожиданной. Старичок мгновенно вскочил со своего места и начал бросаться на меня, пытаясь ударить или укусить. Процесс сопровождался невнятным ревом и закатыванием глаз. Попытавшись пару минут воззвать к его рассудку, я в конце концов бросил эти попытки и просто перенесся обратно в квартиру Лайнуса. В конце концов, я узнал, что хотел. Никакой аномалии в это мире не было, как, видимо, и дракона.

За то время, что я обследовал Мидгард, Лайнус успел придти в себя. Он рассказал мне, что женщина с оперным голосом провозгласила его великим воином, поскольку нашла его посреди кучи трупов. Несмотря на протесты, историк был закинут на лошадь, отвезен в крепость и посажен в дымном зале. Некоторое время Лайнус пытался объяснить, что произошла ошибка, но в конце концов он надышался дымом. Дальше воспоминания были мутными. Лайнус утверждал, что это напоминало сон, в котором он действительно был бравым германским воином. Я предложил ему вернутся обратно в Мидгард, но получил решительный отказ.

Выпив еще чаю и поболтав о старых университетских временах, мы попрощались друг с другом и разошлись. Через несколько дней я отправлюсь на самолете в Скандинавию, поэтому попроси Ингрид посоветовать какие-нибудь достопримечательности. Вместе с письмом я присылаю пробу шаманского зелья — все-таки попробуйте подыскать химика, пока я не вернулся. До связи.

Элайдж Гейтсман, 20 сентября.