С вами Элайдж Гейтсман, и сегодня я расскажу о нашем замечательном квантовом компьютере — он мне как раз попался на глаза. Строго говоря, он не имеет прямого отношения к тем квантам, которые являются порциями энергии — наверное. Ни я, ни Ингрид толком не представляем, как на самом деле работают кристаллы. Мы назвали компьютер «квантовым» просто потому, что это слово очень хорошо звучит. Когда ты называешь что-нибудь квантовым, то придаешь ему некий научный шик. Например, у нас на кухне есть квантовая картофелечистка. Впрочем, её сделала Ингрид при помощи технологий, обнаруженных ею во время своих путешествий, так что думаю, она действительно квантованно разрушает кожуру. Ингрид — гениальный инженер, но у неё нет чувства меры. Чего стоит та дьявольская буханка. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Немного предыстории. В Нью-Йорке я оказался с резонатором, двумя друзьями и вышеупомянутой Ингрид на руках. Купить кусок земли и построить там дом было легко. Приспособить Кейт и Сайруса к современному обществу — несколько сложнее. Тут мне помог один из аппаратов, с которым я столкнулся, кажется, на Грикэрде — он позволял загружать информацию непосредственно в мозг без необходимости в длительном и тяжёлом обучении. Они быстро освоились, Кейт даже стала юристом или чем-то вроде того. Ингрид тоже решила жить с нами. Я точно не знаю её мотивации, но Сайрус сказал, что она на самом деле очень одинока и хотела быть рядом с людьми, с которыми у нее есть что-то общее. Что ж, могу понять. Она открыла маленькое кафе где-то в центре, где подают её великолепные пироги. Подкуп предыдущих владельцев помещения организовал я. Сама Ингрид, с её ограниченным резонатором, не смогла бы это провернуть.

Какое-то время я жил спокойно. Осматривал достопримечательности Нью-Йорка, играл с Сайрусом в компьютерные игры, даже попытался найти работу (к счастью, безуспешно). Но все это очень быстро наскучило. Когда у тебя есть резонатор — ключ ко вселенной — невозможно просто сидеть на одном месте. Нужно всё время идти, бежать вперед, просто потому, что ты можешь. Но впервые в жизни я задумался, куда же я, собственно, иду. Резонатор дает возможность возвращаться в те миры, в которых ты уже был, но только при условии, что ты их хорошо помнишь. А я после недавних событий страдал от проблем с памятью. Я решил поговорить по этому поводу с Ингрид. Она была единственным мироходцем-человеком, с которым можно было посоветоваться, и, кроме того, отличным инженером. Как оказалось, мы с ней образуем неожиданно хорошую команду. Она обладает уймой практических навыков и знакомством с самыми необычными устройствами мультивселенной, а я понимаю принципы работы этой самой мультивселенной настолько, насколько их может понимать человек. Это не хвастовство, если что — я абсолютно точно знаю, что, кроме меня, специалистов в этой области нет, как нет и других резонаторов.

Итак, вместе мы разработали проект навигационного компьютера. Идея была довольно простой. Кристалл слегка меняет свое состояние в каждом новом мире. Таким образом, можно создать систему, фиксирующую эти состояния и заносящую их в базу данных вместе с нашими пометками. Ингрид построила нужные датчики удивительно быстро. Некоторые из этих датчиков я никогда в жизни не видел, а один из них, кажется, не совсем подчиняется местным законам физики. Я же, используя свои, скажем, специфические каналы связи, достал ещё один кристалл и подключил его к компьютеру. Основной проблемой было заставить кристалл реагировать на другие миры, не перемещая компьютер за собой. Несколько раз нам приходилось обшаривать целые равнины в поисках прототипов (строго говоря, их обшаривал Сайрус, но тем не менее), а одну из установок мы потеряли на дне Атлантического океана. Когда же я, в конце концов, смог настроить кристалл на более тонкий режим «восприятия», обнаружилось, что это почему-то заставляет его сильно нагреваться. Стало очевидно, что результат будет уже не маленьким настольным компьютером, а большим комплексом всяческих механизмов. Они заняли полбиблиотеки — пришлось убрать шкафы с поэзией. Какая потеря.

Особенность любых технологий, основанных на кристалле — они непредсказуемы. У них постоянно обнаруживаются новые, неожиданные и порой пугающие функции. Так было и с компьютером. Он задумывался как обычная база данных миров, но, после нескольких дней испытытаний, мы начали находить сюрпризы. Во-первых, обнаружилось, что компьютер может обнаруживать аномалии. Во время сканирования мира с изменениями — естественными или созданными мной — кристалл по-особенному колеблется. Эта функция оказалась очень полезной. Она позволила нам составить приблизительную карту последствий Взрыва, а также маршрут наших с Ингрид путешествий. Потенциально, её (функцию, хотя и Ингрид, наверное, тоже) можно использовать для поиска наших резонаторов, но я не хочу этим заниматься — не хватало, чтобы меня находили без моего разрешения. Во-вторых, наша установка способна создавать стабильные области перехода в другие миры. Вернее, сравнительно стабильные. Нам пришлось перевести компьютер на автономное электроснабжение, потому что попытка создать «портал» в Финляндию закончилась отключением энергии в радиусе пары километров. Надеюсь, там не было больниц или приютов для сирот.

Мы используем наш компьютер, название которому так и не придумали, уже несколько месяцев. Как в случае с большинством современных технологий, он быстро стал неотъемлемой частью нашей жизни. Даже Кейт создала в своем шкафу стабильный портал на работу. Но я недавно задумался. Мы использовали для своих целей простенькую машину, самую дешёвую, какую могли найти. Но что было бы, если бы в основу поместили какой-нибудь из современных супер-компьютеров? Или вообще систему из высокоразвитой вселенной? Может ли такой компьютер, будучи подключенным к кристаллу, развить ещё более неожиданные способности или вообще получить интеллект? Проверять не хочется, если честно. Не хватало мне погубить ещё и эту вселенную восстанием машин.

Как-то раз я поставил перед собой цель — объяснить Сайрусу и Кейт принципы работы мультивселенной. Не вышло. Кейт через пятнадцать минут выдала длинное старинное ругательство и ушла по своим делам, а Сайрус, хотя и старался вникнуть, всё время задавал дурацкие вопросы. В конце концов я бросил эти попытки. С тех пор, когда мне приходится доводить до кого-нибудь основы реальностной метафизики, я прибегаю к простым аналогиям. Одной из лучших, как мне кажется, являются часы. Мультивселенная в определённом смысле очень похожа на часовой механизм — сложный комплекс различнейших мелких деталей. Большинство пользуется часами, не зная их внутреннего устройства — пока у них есть завод, они будут тикать сами по себе. Когда же ты начинаешь копаться в том, чего не понимаешь, часы ломаются и выстреливают в тебя пружиной. Если бы на мне тогда не было очков, я бы ослеп на один глаз.

Впрочем, «часы» могут выйти из строя и без вмешательства людей. В таких случаях возникают аномалии. Аномалии могут быть какими угодно. Иногда это что-то маленькое и невинное, вроде лёгкого смещения объектов вдоль пятой координаты, заканчивающееся падением лягушек посреди Сахары. Конечно, для самих лягушек это не очень приятное событие — вряд ли они долго выживут в Сахаре, там нет болот. Но подобные случаи имеют минимальные последствия для мира в целом — они быстро заканчиваются, как и вызванные ими катаклизмы. Куда большую проблему составляют длительные аномалии. Сами по себе они неопасны. Это, фактически, слабое место во вселенной, и, как любое слабое место, оно порвется лишь тогда, когда в него что-нибудь воткнут. Всё было бы замечательно, если бы не разум.

Что бы вы там не думали, разум влияет на всё вокруг. Любое существо или даже компьютер, способные думать и задаваться вопросами о своём существовании, начинают тыкать пальцем в ткань реальности. Обычно она оказывается достаточно устойчива и отделывается лёгким колебанием вероятности событий. Но, когда что-то выходит из строя, влияние разума многократно увеличивается. В результате мир вокруг по мере возможностей и «глубины» аномалии начинает меняться в соответствии с представлениями о нём его обитателей. Если достаточно много людей вокруг верят в то, что, скажем, какое-то дерево — на самом деле древний мстительный дух, которому нужно приносить в жертву кукурузу, то следующий же дефицит кукурузы приведет к появлению огромного древесного монстра, убивающего всех вокруг. Проявления таких аномалий, как и мировоззрения людей, непредсказуемы и столь же опасны.

На счастье разумных существ, населяющих мультивселенную, спонтанные длительные аномалии — очень редкое явление. Они маловероятней, чем все невероятные вещи, которые вы можете себе представить. Да, мультивселенная бесконечна, что где-нибудь, да обеспечивает существование этих аномалий. По крайней мере, ты не натыкаешься на них на каждом шагу. Ситуация ухудшилась с введением в игру резонаторных кристаллов. В рамках вышеупомянутой часовой метафоры, кристалл — инструмент часовщика. Будучи вне часов, он позволяет их настраивать и заменять детали, не разнося в клочья весь механизм. Если же ты не освоил инструмент в совершенстве, рано или поздно получатся аномалии — остаточные следы твоей деятельности. Мы с Ингрид, увы, оставили таких следов немало. Её версия резонатора, будучи менее управляемой, нанесла больше урона с количественной точки зрения — всевозможные спонтанные изменения вероятности и возникновение стабильных «порталов» в другие миры стали повсеместным явлением на её пути. Последствия же моих действий приводили к немногочисленным, но крупным катаклизмам.

Даже несмотря на богатый опыт совершения глупостей, я не оставлял за собой ничего хуже Шотландского взрыва. Я не совсем уверен, почему он произошел, если честно. Я точно знаю, что стабильность кристалла каким-то образом связана со стабильностью вселенной вокруг него. Когда меняется вселенная, меняется и кристалл. Как показал Взрыв, эта связь двусторонняя. Раскол кристалла привёл к тому же процессу, который происходит, когда я материализую вещи, только в гораздо большем масштабе. И в роли «исполнителя желаний» оказалась сама вселенная. Не имеющая аналогов (я надеюсь, по крайней мере) аномалия размером с половину Соединенного королевства возникла в неисчислимом количестве миров, как только кристалл разлетелся на осколки.

Получив в распоряжение версию квантового компьютера, которая не самовозгорается при попытке умножить один на один, я поставил перед собой цель выяснить все последствия Взрыва. Как оказалось, логику в распространении аномалии проследить нельзя. Проблема, наверное, в том, что я подсознательно рассматриваю мультивселенную как дерево, и ожидаю, что похожие вселенные будут «рядом», как только что разошедшиеся ветки. В действительности она больше похожа на огромное облако, состоящее из бесконечного количества облаков поменьше. Нет никакого смысла пытаться представить себе бытие — наши мозги для этого просто не приспособлены. Ингрид как-то высказала теорию, что если некий разум сможет полностью осознать мироздание, то он автоматически станет его неотъемлемой частью. Я как-то был довольно близок к такому «просветлению», и не завидую тому, кто его достигнет.