Здесь умирают драконы

После расставания с Элайджем и подавления бунта крестьян МакБарли, я продолжил свой путь на север. Теперь, без безумных идей Гейтсмана, я мог следовать своему собственному плану. И вначале всё шло неплохо. Я прибыл в большую деревню на границе Хайлэнда. Её жителям всё время не давали покоя стычки между горцами и войсками местного барона, и они были только рады, когда я предложил им помочь организовать защиту.

Примечание Ингрид: Я убрала два абзаца. Он действительно думал, что кому-то будет интересно читать про фортификацию и сражения с варварами.

В общем, всё налаживалось. Деревенская стража работала, сооружения, которые мы возвели — тоже. Деревня не то, чтобы процветала, но и гибель ей точно не грозила. Я был доволен, наверное, первый раз за весь этот поход. Недели через две я собирался уходить — местные рассказали мне про соседнюю деревню с похожими проблемами — когда всё резко изменилось.

Я очень хорошо помню тот день. Всё началось с рёва. Я выбежал из гостиницы и увидел в небе монстра. То было огромное животное с крыльями летучей мыши, головой ящерицы на длинной шее и покрытым шипами хвостом. Пока жители деревни в панике запирались в домах или доставали луки, я стоял и смотрел вверх, с нарастающим ужасом понимая, что вижу настоящего дракона. Я опомнился вовремя, чтобы не дать людям его атаковать — было очевидно, что без подготовки с этим чудовищем нам не справиться. К счастью, покружив некоторое время над деревней, дракон отправился куда-то на север.

Я сразу понял, откуда он взялся. Судя по всему, Элайдж не оставлял попытки сделать из меня героя по своему усмотрению и, руководствуясь своей мешаниной мыслей и представлений, решил, что против меня нужно выставить монстра, в которого даже дети не верят. Именно тогда я первый раз понял насколько мой волшебник был опасен. Когда он всё-таки брался помочь людям, Гейтсман не просто продолжал их игнорировать — он сам собирался решать, что для них лучше. Сейчас Элайдж более или менее вырос из этого, да и я к нему уже привык. Но тогда я был в ярости. Хуже всего было то, что я был вынужден играть в театре Гейтсмана — летавший на свободе дракон ставил под угрозу всю округу, и никто, кроме меня с моим волшебным мечом не мог его убить. Я отдал последние указания деревенской страже и отправился на север в погоню за драконом, намереваясь прикончить не только его, но, возможно, и его сумасшедшего создателя.

Но всё оказалось куда хуже. Через пару часов я наткнулся на страшную картину. На вершине холма располагался небольшой лагерь, вернее, то, что от него осталось. Посреди обгоревших остатков шатра и мебели прямо на земле лежал Элайдж. Он явно был жив, но на мою благородную брань не отзывался. Лишь когда я подошёл вплотную и приставил к его горлу меч, требуя объяснений, Гейтсман посмотрел мне в глаза.

— Это всё дракон, — спокойно констатировал он. Я силой поднял Элайджа с земли.

— Я знаю, что ты его призвал, Гейтсман! — проорал я, — Уничтожь дракона сию же секунду!

С удивительным спокойствием Элайдж достал из кармана балахона какую-то металлическую трубу. Труба была обуглена, и сквозь неё проходила трещина.

— Не получится, — констатировал он. — Дракон сломал мой кристалл. Игра окончена.

— Какая игра, что ты мелешь?! — потребовал я объяснений. Элайдж вздохнул.

— Сайрус, я не волшебник. Не уверен, что волшебство вообще существует. Всё, что я делаю, я делаю при помощи этого — он помахал трубой. — Там внутри находится кристалл, меняющий реальность при помощи манипуляции ею на надпространственном уровне. Фактически, это очень сложная машина.

— Это не важно, — заявил я. — Просто избавься от чёртового дракона! Из-за него могут умереть сотни!

— И что? — холодно осведомился Элайдж. — Они умрут, но здесь. В бесконечном количестве вселенных они всё еще живы. В общем и целом ничего не меняется. Кроме того, как я хотел тебе объяснить прежде, чем ты меня прервал, я не могу убрать дракона. Эта чёртова ящерица повредила резонатор сразу после материализации. Я не знаю, что будет, если попробовать перенести такую массу или резко перестать поддерживать реальность дракона. Возможно, ничего. А ещё возможно, что всё на свете перестанет существовать. Ты хочешь рискнуть? Я — нет. Хотя, — тут Элайдж оживился, — я могу перенести нас обоих в другой мир! Я знаю одну чудную вселенную, тебе точно там понравится. Местные жители наверняка провозгласят тебя героем, правда для этого…

Я мало что понял из путаных объяснений Гейтсмана, кроме одного — помощи от него я не дождусь.

— Ты хотя бы знаешь, где дракон сейчас? — прервал я его.

Элайдж кивнул.

— Он сделал себе логово в пещере неподалеку. Ты что, собрался с ним сражаться? — вдруг удивился он. — Дракон тебя гарантированно убьёт, он практически непробиваемый! Моя идея была в том, что я присоединюсь к твоей битве в нужный момент, помогу победить монстра, но теперь я не могу этого сделать, потому что резонатор сломался, а дракон большой, и меч у тебя на самом деле недостаточно волшебный…

Не став дослушивать бормотания Элайджа, я отправился к логову. Я понимал, что он, скорее всего, прав, и я умру. Но убедив Элайджа, очевидно сумасшедшего волшебника, сделать из меня героя, и я был отчасти виноват в том, что теперь над округой навис дракон. Мне и предстояло с ним сразиться и победить — или погибнуть, пытаясь.

Примерно через полчаса я дошёл до пещеры. Судя по запаху, Элайдж был прав. Дракон пах, как зал, в котором прошлой ночью был пир, а навести порядок ещё не успели. Я обнажил меч и зашёл внутрь. Пещера была огромна — похоже, Элайдж создал её специально. Монстр был там. Он отвлекся от пожирания горного козла — не первого, судя по горке из костей (где это Элайдж видел таких аккуратных зверей, не знаю) — и пристально посмотрел на меня. Услышав звук вдыхаемого воздуха, я сразу вспомнил об одной особенности драконов. И побежал.

Мне удалось спрятаться за камнем за секунду до того, как дракон выдохнул струю огня. Убедившись, что я не превратился в обгоревший труп, как он на то рассчитывал, дракон встал и медленно начал приближаться. Стало ясно, что план был идиотский — точнее, его просто не было. Да, дракона нужно было остановить, и это нужно было сделать самому, но, прежде чем бросаться в пещеру, я мог хотя бы присесть на камень и обдумать свои действия. Я приготовился умереть, когда со стороны входа раздался жуткий крик, и в морду дракона влетел клавесин.

— Вообще, я хотел использовать рояль, но решил, что он великоват, — заметил Элайдж, прячась за камнем рядом со мной.

— Ты же не собирался помогать, — напомнил я, одновременно оглядываясь на монстра. Клавесин не насёс ему существенного вреда, но, по крайней мере, отвлёк на некоторое время.

— Будем обсуждать мою мотивацию потом, — заявил Гейтсман, — Есть идеи, как убить дракона?

— Это тебя надо спрашивать, — заметил я, — ты его призвал.

Элайдж задумался.

— Насколько я помню, — неуверенно сказал он, — у драконов есть слабое место на брюхе. Если ударить в него, дракон сразу умрет. Не считая этого, они неуязвимы.

Это было всё, что я хотел услышать. Издав боевой клич, я побежал к дракону и, прежде чем тот успел опомниться, проскользнул мимо его пасти и воткнул меч ему в брюхо. Прошла пара секунд, во время которых мы с драконом смотрели на меч.

— Впрочем, я мог и ошибиться, — радостно крикнул Элайдж из-за своего укрытия, — Дракон, видимо, совершенно неуязвим.

Я начал медленно отходить назад. Дракон зарычал… и исчез. Я обернулся к Элайджу:

— С этого нужно было начинать! — крикнул я. И лишь через секунду понял, что что-то не так. Элайдж в упор уставился на металлическую трубу, которая начала заметно вибрировать у него в руках.

— Сайрус, — помню, чуть ли не прошептал он, — бежим.

Гейтсман размахнулся, кинул трубу в глубину пещеры, а сам бросился наутёк. Я кинулся вслед за ним. Около самого выхода я услышал за спиной треск и громкое шипение, после чего мощный взрыв выкинул меня из пещеры, и я потерял сознание.